Преподобномученица Александра Дьячкова родилась в 1893 году в деревне Черноголовка Богородского уезда Московской губернии; всего в семье Дьячковых было шестеро детей; Александра – четвертая.
Окончив сельскую школу, Александра жила с родителями, помогая им по хозяйству. Жизнь семьи Дьячковых, как и всякой другой крестьянской семьи, протекала в непрестанных трудах. Отец Иван работал лесником, прекрасно разбирался в травах, владел столярным искусством, вообще, был мастером на все руки. Мать Устинья занималась домашним хозяйством, воспитанием детей, а позже – внуков. Дьячковы отличались строгостью нравов, живой, искренней верой и благочестием. Соблюдались все посты и церковные праздники. Особенно любили Дьячковы престольный праздник храма села Макарово, который они посещали – день памяти святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских. В церковь ходили всей семьей. Про них говорили: «Дьячковы пойдут в храм – и выводок с собой поведут». Впоследствии, даже когда церкви в округе были закрыты, все старались собираться в этот день вместе – для молитвы.
Александра особенно выделялась из всех детей, любила молиться и дома и в храме, читать Евангелие. Вместе с отцом, матерью и крестной совершала паломничества в разные монастыри. Священник Никольского храма села Макарово говорил отцу: «Береги жемчужину свою», и, видя стремление Александры к монашеской жизни, благословил искать обитель, которая была бы недалеко от дома.
В 1914 году Александра поступила послушницей в Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь в Клинском уезде Московской губернии, недалеко от села Акатово. В обители в то время было два храма, две гостиницы и странноприимный дом. Всего здесь подвизалось около семидесяти сестер.
Александру отпускали из монастыря в Черноголовку на посевную, на уборочную, на престольный праздник. Во время ее приездов в доме воцарялась удивительная атмосфера любви и умиротворения. Поскольку семья была многодетная и жили все вместе, часто возникали ссоры между снохами, но достаточно было лишь одного ее кроткого вопрошания ( «Что такое, что такое?..»), как все споры прекращались, водворялись мир и покой. «Стыдно было перед ней, — вспоминала Евдокия Дмитриевна, одна из невесток Ивана Дьячкова, — хотя она девушка, а у нас уже по одному – два ребенка, все как-то чувствовали, что рядом с ней невозможно раздражаться и гневаться… Возьмет ведра, пойдет к колодцу, наберет воды, войдет в дом, и дверью не скрипнет, ходит — как будто летает. Поставит самовар, говорит: «Идите чай пить…»
Александра все умела делать: всякая работа спорилась в ее руках, она вкусно готовила, шила, вышивала, вязала (могла связать целую скатерть), стегала детские одеяльца с красивыми цветами и узорами в виде райских птиц… Старалась всему научить и невесток; на все и на всех у нее хватало терпения. В семье Александру долгое время звали «Сашенька», но однажды, когда она в очередной раз приехала из монастыря и кто-то назвал ее этим именем, она сказала: «Все, больше я вам не Сашенька, я теперь вам Александра». (Вполне возможно, это было после ее пострижения в рясофор). Но не обижалась, конечно, если в разговоре все же проскальзывало имя «Сашенька». Она вообще не умела обижаться. Наоборот, даже если ее кто-то обидит, сама подходила к этому человеку, приобнимала его, говорила утешительно: «Что ты, что ты…»
В 1927 году Акатовский монастырь, преобразованный в сельскохозяйственную артель, окончательно закрыли, а в 1930 году Александра вернулась в родительский дом. К этому времени были закрыты церкви и в селе Макарово и в селе Ивановское, и Александра посещала храм в селе Душоново. В день памяти ап. Иоанна Богослова, 21 мая 1931 года, по доносу кого-то из односельчан Александра была арестована. Ее «приписали» к делу о группе монахинь, якобы занимающихся «антисоветской агитацией». При аресте был изъят чемоданчик, в котором находились Псалтирь, письма и фотографии…Через 8 дней тройка ОГПУ приговорила Александру к пяти годам лагерей, и она была отправлена на строительство Беломорско-Балтийского канала (БелБалтлаг). Что представляли собой подобные «стройки века», сейчас хорошо известно. «Эшелоны зэков прибывают и прибывают на будущую трассу, — пишет А.И. Солженицын в книге «Архипелаг Гулаг», — а там еще нет ни бараков, ни снабжения, ни инструментов, ни точного плана – что же надо делать… Инженеры говорят: нужны тракторы, краны, строительные машины! Чекисты: ничего этого не будет, ни копейки валюты, делайте все руками!.. Неумолкающий мат и дикий шум раздоров вперемешку с воспитательной агитацией… Дни рекордов. Ночи штурмов… В густоте, в неразберихе при взрывах скал – много калечных и насмерть. Остывшая баланда, поедаемая между валунами… После конца рабочего дня на трассе остаются трупы… Ночью едут сани и собирают их… А летом от неприбранных вовремя трупов – уже кости, они вместе с галькой попадают в бетономешалку. Так попали они в бетон последнего шлюза у города Беломорска и навсегда сохранятся там». По оценке А.И. Солженицына, на строительстве канала от голода, тяжелейших условий жизни и непосильного труда умерло четверть миллиона человек. Только горячая вера, молитва помогли Александре выстоять в этом аду, не отчаяться, не потерять человеческий облик.
Летом 1933 года строительство канала было завершено, а в 1934 году Александру Ивановну досрочно освободили. Чтобы в то время получить «досрочку», нужно было постоянно перевыполнять план, не иметь замечаний ни по работе, ни по быту, в «свободное время» (короткие часы сна после изнурительной 16-ти часовой смены) заниматься «общественным трудом» (рисовать плакаты или шить рукавицы, телогрейки, брюки…) Одному Богу ведомо, сколько слез пролила Устинья за эти четыре года разлуки с дочерью. В том же 1934 году она умерла. Александре было запрещено въезжать в пределы стокилометровой зоны вокруг Москвы, и она уехала в Волоколамский район, жила у своих знакомых в разных деревнях, занимаясь поденной работой. Время от времени все же приезжала в Черноголовку, навещала родных. «Всех обнимет, к себе прижмет, каждому скажет ласковое слово, — вспоминал один из племянников Александры, Алексей Герасимович, — а затем уединится в своей комнате, там иконы, книги, свечи; молится, читает, общается только с самыми близкими. Боялась чужих глаз». Приезжала она и на похороны отца Ивана в 1937 году. Как вспоминает ее племянница Дина Михайловна, даже в эти времена она была в иноческом облачении.
В октябре 1937 года Александра устроилась работать сторожем и уборщицей в храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Шестаково Волоколамского района, поселилась в церковной сторожке. Вскоре арестовали настоятеля храма отца Валентина Лаушкина. Супруга и дети священника остались без средств к существованию. Александра нанималась на работу и все вырученные деньги отдавала матушке. 28 февраля 1938 года Александра была арестована. Поводом для ареста , помимо стандартных обвинений в «контрреволюционной» и «антисоветской» деятельности (статья 58-10 УК), было то, что она «в своем помещении устроила молельный дом, который посещают некоторые монахини, устраивает там пение религиозных молитв и громкое чтение Евангелия». Были найдены свидетели, «уличившие» ее в «деятельности, направленной на подрыв мероприятий, проводимых Советской властью». Обвинения эти Александра отвергла за исключением одного: признала, что действительно призывала колхозников посещать церковь и молиться Богу… 4 марта 1938 года тройка НКВД приговорила Александру Дьячкову к расстрелу, после чего ее перевезли в Таганскую тюрьму в Москве. Беззаконный приговор был приведен в исполнение 14 марта 1938 года на Бутовском полигоне под Москвой, где Александра и была погребена, а вернее, тело ее было сброшено в один из специально вырытых рвов и засыпано землей. Всего той ночью в Бутово расстреляли 354 человека…
Родные вплоть до начала войны пытались получить хоть какие-то сведения об Александре. Собирали котомку с сухарями и брали 1-2 куска мыла – сколько было в доме, думали: уж эту-то передачу точно разрешат… Ездили в разные места, в том числе и в Волоколамск. Везде ответ: «ничего не известно, беглянка», и предупреждение: «если будете продолжать поиски, смотрите, как бы дети ваши не оказались за решеткой…» И все послевоенные годы думали-гадали: где она? А может, все-таки жива? Может, укрылась где-нибудь в лесах и вскоре подаст о себе весточку?..
В июле 1989 года было вынесено заключение по материалам уголовного дела в отношении Александры Дьячковой, в котором указано, что она подпадает под действие Закона о реабилитации, как одна из жертв репрессий, имевших место в нашей стране. 17 августа 2004 года постановлением Священного Синода РПЦ Александра Дьячкова была причислена к лику святых и ее имя включено в Собор новомучеников и исповедников ХХ века.
